придавал особого значения связи своей жены с буддистами. Многие женщины, думал он, падки на что-то таинственное, особенно если они в возрасте. То, что такой оказалась и Тамара, его сначала удивило, но потом он расценил это как ее временную блажь и привык к такой мысли. У его жены и раньше бывали увлечения, далекие от его собственных. Они с ней практически всегда увлекались разным.

Так что когда именно Тамару втянули в дела «Общества бриллиантовой колесницы», Матвей Глебович не заметил. Он знал лишь, что в какой-то момент ее попросили помочь с бумагами этой организации, и она согласилась. Снегирьков не придал этому особого значения. Тамара имела за спиной три курса Плехановского института, и когда они ездили вместе по гарнизонам, она часто от нечего делать работала делопроизводителем. Как далеко зашла помощь Тамары буддистам, обнаружилось лишь тогда, когда жена его бросила. Кое-какие подробности Снегирьков узнал от Ларисы. Он обратился к ней, потому что думал, что она, ее лама из Пензы, Федор и Тамара – одна компания.

Так это и было вначале. Федор стал учеником пензенского ламы и помог ему основать московское отделение «Общества бриллиантовой колесницы», чтобы его учитель чаще бывал в столице. Лама ценил Мочкина. Он назначил его своим представителем в Москве и потом дал ему буддийское имя Гецул Мо. Все изменилось в конце прошлого года. Федор тогда вдруг отделился от ламы и его организации, назвался Мокшафом, а затем с «группой себе подобных», как выразился Снегирьков, основал в пику своему учителю «Общество лазурной колесницы».

По непонятным для Матвея Глебовича причинам, его жена примкнула к Мокшафу, Лариса же осталась с ламой. Ну а тот воспринял поведение Федора как предательство и не желал больше видеть рядом с собой тех, кто продолжал отношения с его бывшим учеником. Так что Тамара и Лариса теперь не только оказались на разных «колесницах», но и не перекликались оттуда друг с другом.

– Лариса говорит, что вокруг Федора образовалась секта, – заметила я. – А вы как думаете?

– Так оно и есть, – хмуро согласился Снегирьков. – Все сектанты предают своих близких. И моя жена, и ваша сестра предали своих близких. Отбросили их от себя, как хлам. Близкими для них теперь стали другие сектанты. Вот что такое секта.

Предательство близких – довольно распространенное явление и среди несектантов, но я не стала возражать Снегирькову, а только спросила:

– Что вы думаете делать?

– Ничего.

– Смирились?

– Как с этим смиришься?! – в глазах Снегирькова вспыхнула ярость. – Бабе уже под шестьдесят, а она ударилась в буддизм. А там еще и эта… как ее… тантра! Позор!

Взгляд Матвея Глебовича меня обжог. Тут он встал и вышел из комнаты. Когда Снегирьков вернулся, я увидела у него руке брошюру.

– Вот, изучите дома, – сказал он, передавая ее мне.

На обложке я прочитала: «Сборник статей о восточных сектах». Внизу, где обычно указывается издательство, стояло: «Центр противодействия деструктивным организациям».

Поскольку Снегирьков остался стоять рядом с моим стулом, мне ничего не оставалось, как подняться с него и поблагодарить его за время, которое он мне уделил.

В дверях Матвей Глебович сказал мне:

– Если вы или кто-то от вас соберется в этот их «Трансформатор», дайте мне обязательно знать. Я тогда передам через вас письмо жене. Это важное письмо. У меня в данный момент нет других способов передать его ей прямо в руки.

24

Я шла от Снегирькова к остановке автобуса, и в голове раз за разом возникал вопрос: а что, если у Федора действительно что-то вроде секты? Было беспокойно от новых сомнений в безобидности деятельности Федора и его влияния на Элеонору. Уже скоро я перестала себя одергивать, если уж слишком безапелляционно соединяла местонахождение Элеоноры с новым проектом Федора. Все говорило именно об этом. Другое теперь даже не маячило.

Вспоминалась мне и Лариса, оказавшаяся фигурой из того же карнавала. Подруга бурятского ламы-тантриста с крестом в декольте. Хотя кресту можно было не удивляться. Чего только теперь не делают с крестом в декольте – и гороскопы заказывают, и к гадалкам ходят, и с шаманами у костра сидят. Когда нательный крест чему-то мешал? А раз помешает, то его можно снять и в карман сунуть.

Сидя в вагоне метро, я заглянула в «Сборник статей о восточных сектах». Открывала его статья под заголовком «Осторожно: тантра!» Там я прочитала: «Современный тантризм сложился под влиянием ведической религии, а также буддизма, и прежде всего его тантрического ответвления – Ваджраяны, что в переводе означает “бриллиантовая колесница”».

С «бриллиантовой колесницей» мне все стало ясно. А что известно о «лазурной»? Но о ней не было ни слова. Тут мне вспомнился шарф Элеоноры под цвет ее глаз, который увидела на ней Валя. Она назвала его «бирюзовым», но он мог быть на самом деле «лазурным». Использование отличительных знаков и символов как раз свойственно для сектантов. Но тут я себя осадила: так можно дойти и до паранойи.

Дальше следовало: «Тантризм вбирает в себя знание, накопленное в разных традициях восточного мистицизма, и переосмысляет большинство его главных понятий, в том числе и смысл мокши. Мокша в переводе с санскрита означает освобождение. Подразумевается освобождение из круговорота рождений и смертей, а значит, и всех страданий человеческой жизни».

Так вот почему Мокшаф!

«Важная часть тантризма – система эзотерической, то есть скрытой от непосвященных, практики, – читала я дальше. – Группы тантристов имеются почти в каждом крупном городе России. В своем подавляющем большинстве они являются тоталитарными сектами. Их адепты принуждаются к разрыву семейных связей, отказу от контактов с друзьями, от профессиональной деятельности и учебы».

У того места, где говорилось об адептах, Снегирьков поставил крестик. Здесь он, видимо, связал прочитанное с Тамарой. Крестики на полях стояли и дальше. Статья о тантре была довольно длинной, и пометок Максима Глебовича обнаружилось немало. Я стала следовать его крестикам как дорожным указателям. Иногда он ставил на полях вопрос. Он был, например, и в этом месте:

«Среди всех тантрических практик есть такие, которые являются особенно тайными. Одна из них – использование во время тантрических культовых обрядов ритуала майтхуна, представляющего собой сексуальные контакты адептов во время обряда. При этом часто распевается мантра «Ом», которая отождествляется с половым членом бога Шивы. При проведении ритуалов тантрист представляет себя Шивой, а его партнерша – Парвати, его супругой».

Я не стала читать дальше и положила брошюру обратно в сумку. На меня нашло оцепенение. Я просто сидела и смотрела прямо перед собой в темь, которую пересекал мой вагон. А потом я подумала: допустим, все так и есть. Элеонора сейчас с Федором и его группой. И что? О чем беспокоиться? Даже если они изображают из себя Шиву и Парвати. Элеоноре 37 лет, что хочет, то и изображает. Мне-то что? Я взялась искать